– За одно убийство? – спросил Гуров.

– Вот, и я то же самое у него спросил, – кивнул Муртазин. – А он мне ответил: «Нет, Эльдар, дорогой, не за одно. За одно такие деньги платят, если надо какую-нибудь большую шишку убрать. От тебя потребуется еще кое-что. Еще одно дело. Ну, может, два. Так что решай – готов ты на это пойти за два миллиона или нет». А мне и решать ничего не надо было. Я ему сразу сказал: «Да за такие деньги я не три, а десять таких дел сделать могу». На этом наш разговор и закончился.

– Понятно… – протянул Гуров. – Ну, что, теперь давай рассказывай, как ты делал это свое первое «дело».

– Ну, как делал? Обыкновенно сделал. Правда, сглупил, стал телевизор с Борькой смотреть. Но потом сообразил, что к одиннадцати меня уже на вилле не должно быть. Вот я и говорю Борьке: «Ну, я пошел». Он мне открыл ворота, и я ушел, вроде как домой. А сам быстро по тропочке прибежал к перелазу, перебрался снова в усадьбу и проник в дом. Как раз успел – едва вошел, как слышу, Тишкин с сестрой к дому подошли и о чем-то разговаривают. Ну, я поднялся на второй этаж, вошел в кабинет и в шкаф залез.

– Это ты сам придумал, в шкафу прятаться? – спросил Гуров.

– Нет, это мне Егор Борисович подсказал. Он меня заранее, накануне, провел в свой кабинет и все показал. Где прятаться, где деньги лежать будут… Ну вот, я спрятался, а тут вошел этот Тишкин, сел за стол, начал чего-то по клавишам тюкать. Я сижу тихо, как в засаде, когда кабана ждешь. Мне терпения не занимать, я привык подолгу ждать. В шкафу щелочку оставил, так что мне все было видно. Смотрю, он в стол полез, сейф открыл. Достал деньги, отсчитал, положил в три конверта. А мне Егор Борисович, когда кабинет показывал, сказал: «Будут три конверта, можешь все три забрать. Это твой гонорар за это дело, и аванс за следующие». Так что я внимательно посмотрел, куда он эти конверты кладет. Ну, после этого ждать больше нечего было. Я тихонько шкаф приоткрыл, вылез. Подкрался к нему – и раз ему веревку на шею!

– А насчет веревки – тоже идея Кривулина?

– Нет, это моя, – сообщил егерь, причем в его голосе послышалось даже нечто вроде гордости. – Я сначала думал ножом все сделать, а потом понял – от ножа крови много, обязательно запачкаешься. Всю одежду тогда выбрасывать надо. Да и на ботинках может остаться. Их что, тоже выбрасывать? Жалко. Так что веревка лучше. Силы у меня много, помешать он мне не сможет. Так я рассуждал. Так и оказалось. Когда веревку набросил, он попытался помешать, за мои руки схватился, но куда ему! Он же слабый был, Тишкин. Так что я его подержал минуты три – и он обмяк, отвалился…

– Тишкин тебя видел, когда ты его убивал? – спросил Гуров.

– Нет, не видел. Он пробовал обернуться, но не мог.

– Хорошо, говори, что дальше было.

– Что дальше… Отпустил я его, взял деньги и пошел. Снова побежал на перелаз, перебрался на ту сторону и бегом сюда. Тут у меня велосипед уже заранее стоял. Сел и покатил домой. Велосипед тихонько поставил в сарай, чтобы жена не видела, и говорю ей: вот, мол, только что пришел, устал сильно. И сразу спать лег.

– А деньги куда спрятал? Под подушку?

– Зачем под подушку? В арсенале спрятал.

– В каком еще арсенале? – удивился Лев.

– Ну, я так сарайчик называю, где патроны храню, шомпол, чучела, другие всякие вещи, для охоты нужные, – объяснил Муртазин. – Я там, среди коробок с патронами, и положил. Жена туда нос не сует, а мне этого и надо было.

– А жена, что же, не знала о твоем «деле»?

– Жена? Нет, конечно. Зачем ей? Она баба глупая, еще разболтает чего.

– А как же ты ей потом объяснил бы, откуда деньги взялись?

– А чего тут объяснять? Сказал бы, что Егор Борисович в долг дал.

– Это тебе небось Егор Борисович и предложил?

– Верно, это он так подсказал, – подтвердил егерь.

– А насчет перчаток – чья была идея? – продолжал допытываться Гуров.

– Тоже его. Он сказал, чтобы я купил где-нибудь перчатки. Ну, я покупать не стал, у Сашки, садовника, взял. У него много.

– Да, ведь ты у нас мужик хозяйственный, экономный, – кивнул Лев. – Теперь расскажи, экономный товарищ, зачем ты Настю убил. Она тебе что сделала? Денег с нее ты получить не мог…

– Это мне Егор Борисович велел, – объяснил егерь. – Уже на другой день. Сказал, что она видела меня, когда я в кустах возле дома прятался, и могла догадаться, что это я. Ну, а еще меня садовник видел. Но про него Егор Борисович ничего не сказал.

– И Настю ты убил так же, как ее брата? Заранее спрятался в ее комнате?

– Нет, зачем прятаться? Она весь день в комнате сидела, не выходила совсем. Я вошел, сказал, как мне жалко, что Тишкин умер. Ну, брат ее, то есть. Потом на окно показал: «Гляди, говорю, кто там идет!» Мне просто надо было, чтобы она отвернулась. Ну, она отвернулась, я ей сразу веревку на шею. Она и не сопротивлялась даже. Ее душить легко было.

– Не устал, значит, – заключил Гуров. – А после этого Кривулин велел тебе убить Татьяну…

– Да, велел ее убить, а перчатки и веревку подкинуть вон ему, – и егерь кивнул на Жилкина.

– Значит, вещи Жилкину ты подкинул не по своей инициативе?

– По своей воле я ничего не делал, – ответил Муртазин. – Только по приказанию хозяина.

– Я вижу, у вас тут творческое содружество, – заметил Гуров. – И что, после третьего убийства он тебя отпустил?

– Как это «отпустил»? – не понял егерь.

– Ну, сказал, что ты свой гонорар отработал.

– Да, он сказал: «Все, Эльдар, больше просьб у меня к тебе не будет. Можешь ехать в свою Турцию, покупать гостиницу».

– И ты думал, тебе это удастся? Думал, что убийства останутся нераскрытыми?

– Почему нераскрытыми? Я думал, что полиция вон его схватит. И все будет раскрыто. Тогда я смогу уехать. А может, еще и Борьку-охранника приплетут. Он же с Татьяной в ту ночь был. Никак не предполагал, что на меня подумают. Мы с Егором Борисовичем все предусмотрели, все продумали…

– Не повезло вам с Егором Борисовичем, – сказал Гуров. – Я на вашу беду тут оказался. Да, я еще одну вещь забыл тебя спросить. А меня кто решил убить – тоже Кривулин?

– Ну да, – кивнул егерь. – Он мне вечером позвонил и сказал: «Сыщика московского надо убрать, иначе он нас всех посадит. Уже по следу идет». Я немного возражал, напомнил, что вроде Татьяна была последняя. А он мне говорит: «Что ж, Эльдар, можешь этого не делать. Только не надейся, что сможешь деньгами воспользоваться. Недолго тебе на свободе гулять». Ну, после этого я согласился. А он мне объяснил, что вы вроде собираетесь на вилле ночевать, в гостевой комнате, так что сделать дело будет удобно.

– Ну, теперь я, кажется, все понял, – сказал Гуров. – Хватит с тобой беседу вести. Тем более что от такой беседы меня с души воротит. Видал я разных мерзавцев, и серийных убийц видел, но ты, Муртазин, им всем сто очков форы дашь. Жалко, ты сам этого понять не можешь, а то бы ты немедленно удавился – на этой же самой веревке. Ладно, давай поднимайся, пойдем на виллу. Пора поговорить с твоим партнером Кривулиным. Послушаем, что он нам расскажет.

Глава 24

Егерь встал, и они втроем спустились от его убежища к дороге и двинулись в направлении к вилле.

– Слушай, я вот что хотел узнать, – спросил Гуров, на этот раз обращаясь не к убийце, а к водителю. – Как ты здесь оказался? Что, опять решил на сон грядущий пробежку устроить?

– Какая там пробежка! – ответил водитель. – Вас побежал спасать. И спас.

– Как же ты узнал, что мне требуется помощь? – продолжал допытываться Лев.

– Дело было так, – начал объяснять Жилкин. – Мне сегодня что-то не спалось. Ворочался, ворочался – не могу заснуть, и все тут. Тревожно как-то, словно что-то должно случиться. Взглянул на часы – время уже половина двенадцатого. И тут слышу – топот. Кто-то со всех ног мчится вниз по лестнице. Потом дверь входная хлопнула. Я в окно выглянул, вижу: человек в маске бежит, а за ним – вы. Тут я понял, что дело подошло к развязке и вам может потребоваться помощь. Вскочил, штаны натянул – и бежать.